Дон Кихот. Часть 1 - Страница 109

109

– Мне хочется, – сказал он, – чтобы ты написал несколько стихов, воспевающих ее под именем Хлорис, а я скажу Камилле, что ты влюблен в одну даму, которую ты назвал так для того, чтобы иметь возможность воспевать ее красоту, не покидая должного уважения к ней. Если тебе самому не хочется писать стихов, то я сам берусь сочинить их.

– Не надо – возразил Лотар, – музы не так враждебны ко мне, чтобы изредка не навестить меня. Расскажи Камилле о моей мнимой любви, а стихи я сочиню сам, хотя, может быть, и не такие, каких заслуживает воспеваемый ими предмет, но во всяком случае лучшие, какие я могу.

Когда оба друга – неблагоразумный и изменник, уговорились между собою, Ансельм возвратился домой, спросил Камиллу, какая причина заставила ее написать ему записку. Камилла, удивлявшаяся, почему этот вопрос не был предложен ей раньше, ответила, что ей показалось тогда, будто бы Лотар стал смотреть на нее менее почтительно, чем прежде, когда ее муж был дома; но потом она в этом разубедилась и увидала, что это только ее пустое воображение, и что Лотар избегал ее присутствия и всяких случаев быть вместе с всю. Ансельм сказал, что ее подозрение не основательно, так как ему известна страстная любовь Лотара к одной благородной девице в городе, воспеваемой им под именем Хлорис, и что такого преданного друга, вообще, нечего опасаться, если бы даже его сердце и было свободно. Если бы Камилла не была предуведомлена Лотаром о том, что об этой вымышленной любви он рассказал Ансельму только для того, чтобы иметь возможность воспевать саму Камиллу, то, наверно, она попала бы в мучительные сети ревности; но, будучи предупреждена, она спокойно выслушала эту новость.

На другой день, когда они еще сидели за столом, после десерта, Ансельм попросил Лотара прочитать какое-нибудь из стихотворений, сочиненных им в честь своей возлюбленной. Хлорис, говоря, что так как Камилла не знает его дамы, то он может говорить о ней все, что ему угодно.

– Да если бы Камилла и знала ее, – возразил Лотар, – то и тогда мне нечего скрываться, потому что когда влюбленный воспевает красоту своей дамы и упрекает ее в жестокости, то этим он не причиняет ни малейшего ущерба ее доброй славе. Но, как бы то ни было, вот сонет, написанный мною вчера по поводу холодности Хлорис:

Сонет.
«В тиши ночной, когда на смертных сон слетает,
И мир в его объятьях сладких почиет,
Я небесам и Хлорис отдаю отчет
В страдании, которое конца не знает.
«Когда же солнце край востока позлащает,
Являясь из пурпурных его ворот,
Опять в моей душе страдание встает
И слезы и мольбы к тебе возобновляет.
«Когда ж, взойдя на звездный свой престол небесный,
На землю посылает солнце луч отвесный,
Вдвойне я чувствую моих терзаний гнет.
«Но вот вернулась ночь, и с ней – опять страданья,
И в той борьбе жестокой дух мой тщетно ждет
От неба жалости, от Хлорис – состраданья.»

Сонет понравился Камилле, а еще больше Ансельму, который похвалил его и сказал, что дама, должно быть, уж слишком жестока, если ее не трогают такие искренние признания. – В таком случае, – воскликнула Камилла, – по-вашему, то, что пишут влюбленные поэты, – все верно?

– Они говорят тогда не как поэты, – ответил Лотар, – а как влюбленные, и потому все их слова – не только истинны, но и не достаточны.

– В этом нет никакого сомнения, – подтвердил Ансельм, хотевший, казалось, объяснить мысль Лотара Камиллле, которая настолько же мало думала о хитрости Ансельма, насколько сильно была влюблена в Лотара. Камилла, зная, что все стихи и признания ее любовника предназначались ей, и что в действительности она была этой Хлорис, просила Лотара прочитать еще какой-нибудь другой сонет, если он помнит.

– Я помню еще один, – ответил Лотар, – но он, по моему мнению, не так хорош, как первый, или вернее сказать, хуже первого. Впрочем, судите сами:

Сонет.
«Жестокая, отверженный тобою,
Скорей я кончу жизнь у ног твоих,
Чем откажуся с пламенной мольбою
К тебе стремиться в помыслах моих.
«Покинутый любовью и судьбою,
Когда во мне иссякнет сил родник,
В стране забвенья сердце я открою; —
В нем узрит твой запечатленный лик.
«Пусть будет он мне в горе утешеньям,
Когда, подавленный твоим презреньем,
Я испущу отчаяния крик.
«Страшись, пловец, когда гроза играет,
А океан безбрежен и велик,
И бег ладьи звезда не направляет!»

Ансельм похвалил и второй сонет, прибавляя, таким образом, одно кольцо за другим к той цепи, которой он скреплял и сковывал свой позор. Действительно, чем более бесчестил его Лотар, тем почетнее становился он в своих собственных глазах, и с каждой из ступеней, по которым Камилла спускалась в глубину своего унижения, она выше и выше возносилась во мнении своего мужа к совершенству добродетели и доброй славы. Однажды, оставшись одна с своей горничной, Камилла сказала ей:

– Мне стыдно, милая Леонелла, что я могла так низко ценить себя и так легко броситься в объятия Лотара, не заставив его даже ухаживанием купить обладание мною. Боюсь, как бы он не обвинил меня в опрометчивости и легкомыслии, не поняв того, что у меня не хватило сил противостоять его пилкой страсти.

– Не огорчайтесь напрасно, моя дорогая госпожа, – ответила Леонелла, – ни одна дорогая вещь не теряет своей цены оттого, что ее дают скоро. Говорится даже, что кто дает скоро, дает вдвое.

– Да, – сказала Камилла, – но говорят также, что кто себя мало ценит, стоит еще того меньше.

– К вам эта поговорка не применима, – возразила Леонелла, – ведь любовь, как я слыхала, и ходит и летает; за тем она бегает, за этим ползет, одного охлаждает, другого воспламеняет, ранит налево и убивает направо. Случается, что она дает волю своим желаниям и в одну минуту достигает цели; утром оно только что подступает к крепости, а с вечеру заставляет уж ее сдаться, потому что никакая сила не устоит против силы любви. Если это так, то чего вам бояться? И Лотар, вероятно, так же думает. Для покорения вас любовь избрала своим орудием отсутствие господина, и потому ей надо было поспешить, чтобы успеть совершить во время его отсутствия задуманное, не давая, как говорится, времени; а то Ансельм мог вернуться, и туда пришлось бы оставить дело в несовершенном виде. У любви, для исполнения своих желаний, нет лучшего помощника, как случай; случай помогает ей во всех делах, в особенности в начале. Все это мне хорошо известно не столько понаслышке, но еще больше по опыту; как-нибудь я расскажу вам кое-что о себе, потому, что ведь я тоже человек, и в жилах у меня течет молодая кровь. Притом же, сударыня, вы сдались не сейчас же, а только после того, как Лотар открыл всю душу в своих взорах, во вздохах, в речах, в подарках, и вы узнали, стоит ни его любить. А если так, то нечего пугать себя разными сомнениями и жеманничать; будьте уверены, что Лотар дорожит вами не меньше, чем вы им дорожите; и будьте счастливы и довольны тем, что поймавший вас в сети любви достоин своей добычи. И в самом деле у него не только имеются все четыре качества на S, какие должны быть у настоящего любовника, но достоинств его хватит даже на целую азбуку. Послушайте, я прочитаю ее вам наизусть.

109